Уйти, вернуться / Уйти и вернуться / Partir, revenir (Клод Лелуш / Claude Lelouch) [1985, Франция, драма, DVD9 (Custom)] MVO Sub Eng + Original Fra

Title: Уйти, вернуться DVD-9_Custom
Size: 6.38 Gb ( 6 687 228,00 KBytes ) - DVD-9
Enabled regions: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
VTS_01 :
Play Length: 01:52:52
Video: PAL 16:9 (720x576) VBR, Auto Letterboxed
Audio:
Russian (Dolby AC3, 2 ch)
Francais (Dolby AC3, 2 ch)
Deutsch (Dolby AC3, 2 ch)
Subtitles:
English
VTS_02 :
Play Length: 00:00:31
Video: PAL 4:3 (720x576) VBR
Audio:
Deutsch (Dolby AC3, 2 ch)
VTS_03 :
Play Length: 00:00:24
Video: PAL 16:9 (720x576) VBR, Auto Letterboxed
Audio:
Deutsch (Dolby AC3, 6 ch)

Уйти и вернуться в 1943 год
Клод Лелуш о Катастрофе, в которой едва уцелел сам
Ирина Мак
Уйти, вернуться
Режиссер Клод Лелуш
Франция, 1985
Кадр из фильма «Уйти, вернуться». Режиссер Клод Лелуш. Франция, 1985 год
Фильм «Уйти, вернуться» («Partir, revenir»), снятый в 1985-м, не шел в советском прокате. Несмотря на участие в нем главных звезд французского кино, его ни за что бы не купили в прежние времена. Но в перестройку фильм показали на отечественном телеэкране. И это было такое же потрясение, как увиденное несколькими годами раньше «Последнее метро» Франсуа Трюффо. То же время, та же страна и личная заинтересованность режиссера в происходящем — что у Лелуша, что у Трюффо. Оба во время войны были мальчиками. Катастрофа произошла на их глазах и могла обоих уничтожить. Чудо, что этого не произошло.
— Я еврей, — признавался Клод Лелуш в интервью, опубликованном несколько лет назад в журнале «Караван историй». — Родился в 1937 году. Моя мама Эжени — католичка. Ради любви к моему отцу Симону она приняла иудаизм, причем в самый что ни на есть неподходящий и опасный период истории.
История семьи Лелуш настолько увлекательна, что грех ее не рассказать, тем более что так или иначе события жизни Клода Лелуша нашли отражение в кино. Во всех биографиях режиссера сказано, что отец его Симон Лелуш был алжирский еврей. Это не совсем так. Его прадед обосновался в Алжире после того, как, в числе других беженцев из Восточной Европы, перебравшихся в Землю обетованную, указом 1882 года был изгнан турками из Эрец-Исраэль. И жили бы Лелуши до поры до времени в Африке, не вздумай мама будущего режиссера в 1942 (!) году перебраться в Ниццу, где вот-вот должны были случиться роды у ее сестры. Отец умолял ее остаться, но та не послушалась и, мало того, взяла пятилетнего Клода с собой.
Когда в ноябре 1942-го их корабль причалил в Ницце, оказалось, что граница еще недавно свободной зоны на замке и покинуть ее нельзя ни на поезде, ни морем. Некий провокатор, родственник семьи, дал испуганной женщине адрес в Париже, где им якобы смогут помочь. По указанному адресу оказался агент гестапо, которому Эжени Лелуш простодушно рассказала о себе все. К счастью, быстро осознав ужас содеянного, она воспользовалась возможностью улизнуть из ловушки и три года вместе с сыном бегала от страшной судьбы. И убежала. Они переезжали с квартиры на квартиру, будущий режиссер вспоминал, как мать прятала его в кинотеатрах, с утра сдавая сына на попечение билетерш, а вечером забирая его (Лелуш утверждает, что именно тогда, глядя по нескольку раз один и тот же фильм, он пристрастился к кинематографу). Только в апреле 1945-го, когда отец Клода, вместе с армией генерала де Тассиньи, ступившей на землю Франции одновременно с американцами, оказался в Марселе, семья воссоединилась. Бесконечный поцелуй своих родителей на марсельском вокзале Лелуш попытался воспроизвести через 20 лет в своей самой знаменитой картине «Мужчина и женщина».
Но не только поцелуй режиссер воспроизвел в кино. Предательства, свидетелем которых (хорошо, что не жертвой) он стал в детстве, тоже нашли отражение в его фильмах. Не только в «Уйти, вернуться». Еще в 1981-м Лелуш снял картину «Одни и другие» — эпическую драму о пятидесяти годах XX века, с 1930-х по 1980-е: в ней тоже затронута тема коллаборационизма во Франции и трагедии местных евреев, погибших не столько от рук нацистов, сколько от предательства тех, с кем жили бок о бок много лет. Будучи лицом заинтересованным, режиссер умудрился коснуться Холокоста даже в экранизации «Отверженных», перенеся действие главного романа Виктора Гюго в XX век и добавив в узнаваемый сюжет парочку героев-евреев.
Но в фильме «Уйти, вернуться» он высказался об этом красноречивее, чем где-либо еще, вписав в сюжет систему кодов, понятных ему одному. Одного из главных героев, психиатра Симона Лернера (его играет Мишель Пикколи) он назвал именем отца. У Симона красавица жена Сара (Франсуаза Фабиан) и двое детей — юная Саломея и Соломон, многообещающий пианист. Не случайно имена всех членов семьи начинаются на «с» — как и имена всех детей Клода Лелуша (в честь отца), как имя его дочери Саломеи, которую родила режиссеру его подруга Эвелин Буи. Буи, в свою очередь, сыграла в «Уйти, вернуться» Саломею. Здесь играли самые близкие Клоду Лелушу друзья-актеры, которые для него — та же семья.
Врача Ролана Ривьера, друга Симона, играет любимый актер Лелуша Жан-Луи Трентиньян, его жену Элен — Анни Жирардо, роман с которой у Лелуша к моменту съемок давно закончился, их сына Венсана — один из постоянных его артистов Ришар Анконина. В самом начале мы видим сцену в курортном ресторане, накануне вступления немцев во Францию. Две пары сидят за столиком и рассуждают о том, что творится в мире:
— Войны не будет.
— Война уже идет.
— Это не война, просто кончается лето. Зачем же нам воевать?
Спокойный, ни к чему не обязывающий треп уверенных в себе людей. Пройдет совсем немного времени, и Лернеры вынуждены будут бежать из Парижа — сын консьержки сообщит Саломее, что мать донесла на них в полицию и ночью за ними должны прийти. И мы понимаем: не то чтобы консьержка была таким уж врагом, просто она как все. Помните в «Последнем метро» Трюффо: «В день полиция получает до полутора тысяч анонимных доносов на евреев». Таковы были нормы жизни.
Лернеров приютили в своем замке в деревне друзья Ривьеры. До поры до времени высокие стены древнего замка укроют беглецов и от соседей, и от фашистов. Выдаст их кто-то из своих. Тот, кто знал. Донос немцы покажут Лернерам в машине, которая будет их увозить. Мы не услышим ни слова: диалоги в этой сцене заглушает музыка, которая красноречивее слов.
Весь фильм идет под Рахманинова. Звучит одна из прелюдий, но главное — весь Второй концерт, который без конца репетирует Соломон (его роль играет пианист Эрик Бершо).
— Ты играешь Рахманинова весь день, — замечает Соломону сестра.
— Он вчера умер.
Значит, уже 29 марта 1943 года. Текста здесь вообще мало, музыка с успехом заменяет его, лишь изредка перескакивая с Рахманинова на Мишеля Леграна. Недаром Лелуш придумал своему фильму подзаголовок: «Романтическая история для фортепиано с оркестром и кинокамерой». Позже Эрик Бершо появляется в обличье себя самого, как реинкарнация погибшего в концлагере Соломона. Его узнает Саломея — единственная, кто выжил из семьи. Весь фильм мы перескакиваем из одной эпохи в другую — 1940-е, потом 1960-е, Саломея стала писательницей и опубликовала книгу о происшедшем в годы войны. По книге собираются снимать кино. Режиссер словно играется в этот фильм в фильме, он сказал об этом сам в своей книге:
«“Уйти, вернуться” — в большей степени, чем любой другой мой фильм, о моей страсти к кино, — пишет Клод Лелуш. — А концерт № 2 Рахманинова был краеугольным камнем, его душой, невидимой звездой. Некоторые, иронизируя, спрашивают, почему я выбрал именно этот концерт, который в музыке занимает то же место, что “Мона Лиза” в живописи? Отвечаю: потому что этот концерт, написанный Рахманиновым после нервного срыва, в некотором смысле олицетворяет собой коллективный нервный срыв на все времена. В “Уйти, вернуться” я старался как музыкант, как романист объединить прошлое, настоящее и будущее в устойчивый поток эмоций.
Эмоции действительно бьют через край, но режиссеру удалось их обуздать. Ближе к финалу мы снова видим Саломею, вернувшуюся в замок после войны. Она вернулась с единственной целью — найти того, кто их сдал. Обещает награду, если кто-то наведет ее на след или признается в содеянном. Саломея не собирается мстить, она хочет лишь знать. И в этом месте драма превращается в детектив: доносчиком мог оказаться любой, потому что многие вовсе не считали подобный донос преступлением. В этом все дело. В большинстве стран такие обвинения со стороны знаменитого режиссера, признанного национальной гордостью, представить себе нельзя. Только не во Франции, где было немало коллаборационистов, но и героев хватало и никто никому не смеет заткнуть рот. Лелуш жесток с соотечественниками. Но он завоевал право открыть им глаза.