Пекинпа, Сэм / Peckinpah, Sam (теме нужен новый автор)

СЭМ ПЕКИНПА (SAM PECKINPAH)
(21. 02. 1925 — 28. 12. 1984), американский режиссер и сценарист. Настоящие имя и фамилия — Сэмьюэл Дэвид.
З марта 1995 года американская компания "Уорнер Бразерс" выпустила в повторный прокат в кинотеатрах знаменитый вестерн "Дикая банда" Сэма Пекинпа. Подобной чести удостаиваются только наиболее кассовые фильмы, а также этапные произведения американского кино.
А за год до этого на экранах появился римейк самой удачной в коммерческом отношении ленты Пекинпа - приключенческой мелодрамы "Побег". И в комментариях американских телеведущих программы "Новости шоу-бизнеса" на Си-Эн-Эн по крайней мере забавно прозвучала фраза о первоисточнике повторной постановки, который вышел в 1972 году и стал подлинной классикой голливудского кинематографа. Наконец-то (а может, и зря, что это случилось) "вечного изгоя Голливуда" признали официально, зачислили в пантеон великих режиссеров.
Прошло лишь десять лет после его смерти от сердечной недостаточности на почве аритмии - в последние годы жизни Сэм Пекинпа держался благодаря кардиостимулятору. И вот уже поют посмертные панегирики, поток которых увеличился в канун 70-летия этого ранее проклятого многими режиссера.
Пекинпа снова вошел в моду - теперь не как "бандит от кинорежиссуры", пьяница, хам и негодяй в реальной жизни и в своих фильмах (хотя и сейчас беззастенчивые молодые критики спекулируют на фактах его бурной биографии и на основе внешне жестоких кадров провозглашают "эстетом насилия и цинизма").
Новое поколение режиссеров - от Джона Ву из Гонконга до Квентина Тарантино из Америки - превозносит эффектные сцены перестрелок, рапидные эпизоды падающих лошадей или взрывающихся автомобилей, фирменные знаки "кино Пекинпа". В журналах появляются пространные статьи о том, как в буквальном смысле резали и кромсали отснятый материал удивительного мастера виртуозного монтажа. Запоздало оплакивают чуть ли не каждый кадр или слово, выпавшее из прокатных вариантов лент Пекинпа по злой воле продюсеров, с которыми неуживчивый постановщик всегда был в состоянии "личной гражданской войны". А сам он объявляется недовысказавшим себя уникумом режиссуры, пострадавшим подобно Орсону Уэллсу с его серией незавершенных и даже не начатых проектов или похожим на Джона Хьюстона, который более соответствует Пекинпа в табели о рангах и тоже был отъявленным скандалистом и не всегда снимал то, что ему хотелось. (Заметим в скобках, что именно Хьюстон был вхож в дом отца Пекинпа и запомнился юному Сэму как яростный картежник).
Cкладывается красивая легенда о бунтаре-одиночке, словно явившемся из мира Дикого Запада, где пребывают многие его герои-отщепенцы. Да и биография Сэма Пекинпа дает благодатный материал для типичного голливудского мифотворчества от противного - сколько раз воспевались всевозможные люди вне закона, бросившие вызов правопорядку и системе в целом. Режиссер фильмов "Дикая банда", "Соломенные псы" и "Пэт Гэррет и Билли Кид" наследует своим персонажам - последним индивидуалистам, отверженным, но непримиримым, умудряющимся сохранять человеческое достоинство даже посреди кровавой перестрелки.
Самое происхождение Пекинпа провоцировало на создание романтизированных легенд - его двоюродная бабушка была индианкой из племени паютов, а дед из семьи голландских переселенцев состоял шерифом в округе Мадера в Калифорнии, где, кстати, в местечке Пекинпа Маунтин (что означает "Гора Пекинпа") и родился в 1925 году будущий создатель вестернов и боевиков о бандитах и авантюристах. Во время учебы в военной академии и дальнейшей службы на флоте во время войны он вечно конфликтовал с начальством, устраивал склоки и в годы работы на телевидении и киностудиях, был изощренно придирчив на съемках особо жестоких эпизодов, вел беспутный образ жизни.
Не за все ли это Пекинпа заслужил прозвище "Монстр", хотя сам предпочитал величать себя "Старой игуаной". С ним ссорились актеры, уходили со съемочной площадки бесповоротно и навсегда (так было, например, со Стивом Маккуином, вдрызг разругавшимся с Сэмом Пекинпа после недели работы над фильмом "Цинциннати Кид", который в результате поставил сменивший Пекинпа режиссер Норман Джуисон) - но потом почему-то возвращались. Тот же Маккуин спустя семь лет после скандала дважды подряд сыграл в лентах Сэма Пекинпа "Побег" и "Джуниор Боннер". Многие исполнители неоднократно снимались в его картинах, чаще всего сугубо мужских, становясь преданными друзьями. Уоррен Оутс, Бен Джонсон и Слим Пикенс появлялись в лентах Пекинпа четырежды, а трижды - Джеймс Кобёрн- (он еще был режиссером второй группы в «Автоколонне»), Дэвид Уорнер, Бо Хопкинс и Крис Кристофферсон (на поминальной церемонии он спел песню, написанную специально для "Сэма" - полное же имя Пекинпа звучит по-библейски: Сэмьюэл Дэвид, то есть Самуил Давид).
Актер Ли Марвин лишь по стечению обстоятельств так и ни разу не появился в фильмах Пекинпа, но на упомянутой церковной службе произнес самую прочувственную и точную по смыслу речь: "В Англии есть памятник летчикам, погибшим во время "битвы за Британию" в 1940 году. На его основании выбита цитата из второго послания апостола Павла к Тимофею: "Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил" (4.7). Эти слова можно отнести и к Сэму Пекинпа". Между прочим, в первом послании к Тимофею апостол Павел сам признается в своих грехах и благодарит Господа за то, что "Он признал меня верным, определив на служение. Меня, который прежде был хулитель и гонитель и обидчик, но помилован потому,что т а к поступал по неведению, в неверии" (1.12,13). Сэм Пекинпа, в отличие от критиков и журналистов, распространявших с нездоровым ажиотажем скандальные и необычные факты из его жизни, чаще стремился обратить внимание на то, что с детства жил "под знаком закона" и, как это ни странно прозвучит, остался до конца приверженцем морали и закона, подобно своему отцу-судье, словно следуя другому изречению Павла из цитируемого источника: "закон добр, если кто законно употребляет его" (1.Cool.
Разве не справедливого суда, а отнюдь не слепой мести требует математик Дэвид из "Соломенных псов", вступившийся за деревенского полудурка, случайно придушившего девушку?! Лишь только на самом деле циничный и безнравственный человек увидит в его поведении проявление комплекса насилия. Впрочем, и все остальные герои Пекинпа, по воле судьбы оказавшиеся вне закона, подчас преследуемые и осуждаемые, даже нарушившие воинскую присягу (как, допустим, немецкий сержант из "Железного креста") или отказывающиеся выполнять свой вроде бы законный долг (бандит Пэт Гэррет, ставший шерифом, долго не решается убить своего прежнего приятеля Билли Кида, а сделав это, спустя много лет в оригинальной версии "Пэта Гэррета и Билли Кида" все-таки как бы сводит счеты и с самим собой) имеют собственный кодекс чести, личные моральные принципы. "Подзаборный пес" из фильма "Принесите мне голову Альфредо Гарсиа", который соглашается доставить мексиканскому латифундисту вышеозначенную часть тела провинившегося парня, внезапно передумывает, словно не желая расстаться с собственной головой, и намерен вершить суд над заказчиками преступления. В самой мрачной драме Сэма Пекинпа проходимец, готовый на убийство, выглядит единственной светлой и доброй персоной. Даже смакуя сцены с отвратительными подробностями, режиссер остается человечным и сентиментальным автором, то есть обращающимся к чувствам зрителей, к их душе, а не разуму.
Очевиднее всего мелодраматизм Пекинпа заметен в его первой ленте "Опасные попутчики" (1961), разумеется, вестерне. Этот режиссер снял шесть "чистых вестернов", то есть относящихся по времени действия к эпохе существования Дикого Запада, а еще три произведения можно считать современными вариациями этого жанра, да и оставшиеся пять фильмов в какой-то степени соотносятся с вестернами. Любопытно, что известный английский критик Гордон Гоу с добродушной иронией заявил в рецензии на "Автоколонну", что Сэм Пекинпа "придает благородный статус лошади грузовикам, обладающим мощностью в сотни лошадиных сил, шестнадцатью передаточными шестеренками и восемнадцатью колесами.
В дебюте "Опасные попутчики" бывший офицер из армии северян отказывается в последний момент расправиться с подло поступившим с ним южанином, поскольку сам он изменился за это время, испытывая сострадание к женщине-проститутке (он случайно убил ее малолетнего сына и настоял на том, чтобы сопровождать повозку с телом к месту захоронения на территории, занятой индейцами) и в конце концов расставшись с ролью обиженного всеми изгоя. Несмотря на то, что в художественном плане этот ранний фильм чуть наивен, он за 30 лет до увенчанного "Оскарами" "Непрощенного" (все же точнее был бы перевод "Нет прощения") Клинта Иствуда намекает на возможность естественного перерождения Дикого Запада, примирения неприкаянных и обездоленных благодаря обретению почти патриархальных ценностей семейного уклада. Знаменательно, что наиболее прозорливые критики считали Пекинпа "последним из великих моралистов кино". Его герои могут быть беззаветно преданы друзьям, возлюбленным, женам, родному городку или вообще стране, но ради гуманности и справедливости, во имя уважения к врагам (унижая достоинство соперников, подвергаешь сомнению оправданность собственной вражды с ними) готовы пожертвовать своей жизнью, помогая оскорбленным, преследуемым, ненавидимым. Характерно, что самыми свободными в картинах Пекинпа являются те, кто вырвались за пределы - тюремных стен, как в "Побеге", или вообще за границу, в Мексику, куда стремятся и персонажи из того же "Побега", и из "Дикой банды", и из "Пэта Гэррета и Билли Кида", где уже пребывает вдвойне отверженный американец в фильме "Принесите мне голову Альфредо Гарсиа". Потому что "бегство из рая" дает лишь иллюзию свободы. Согласно одной из фраз в "Пэте Гэррете и Билле Киде" - "в Мексике не так уж плохо, а все же больше двух месяцев там делать нечего". Сбежавшие из США в лучшем случае погибают, в худшем - спиваются, опускаются на дно.
Эпоха романтических грабителей, овеянных славой стихийных борцов с любыми институтами власти давным-давно закончилась. Шериф Пэт Гэррет, по мнению многих - просто продавшийся режиму бывший преступник, предающий и своего подельника Билли Кида, на самом деле, как будто приносит Авраамову жертву, а потом подставляется под пули, потому что раньше других понял, что времена природных индивидуалистов, "естественных людей" с Дикого Запада, да и самого Запада, ушли в безвозвратное прошлое. В 1895 году фронтиры (что буквально и означает "границы") были объявлены "закрытыми", а одиночки и немногочисленные банды продолжали еще грабить пару десятилетий, потом "подоспела" мексиканская революция 1910-1917 годов, на которой, подобно героям "Дикой банды", сложили свои головы последние авантюристы, не желающие вписываться даже в преступные синдикаты.
Для Сэма Пекинпа, так же, как и для Серджо Леоне (неслучайно, что после трагикомического прощания с вестерном в ленте "Ложись, ублюдок" итальянский режиссер с такой царственной "львиной фамилией" замолчал более чем на десять лет, сняв позже трагическую эпитафию "Однажды в Америке", отходную молитву по гангстерскому кино), бандитские новообразования вроде кланов Аль Капоне, Джона Диллинджера, Лакки Лючано и всех остальных "крестных отцов" мафии, в основном, итальянской, уже вовсе неинтересны. Персонажи "современных вестернов" Пекинпа (к ним следует причислить "Побег", "Автоколонну" и даже шпионские боевики "Элита убийц" и "Уик-энд Остермана") борются именно против любых организаций - профессиональных наемных убийц или государственных секретных служб, упрямо отстаивая свою "самость" (говоря на языке философов), неуправляемость, стремление жить как Бог на душу положит.
Кстати, критики немало иронизировали над заимствованием в "Соломенных псах" идей восточной философии из трудов Конфуция и Лао Цзы. Но мало кто обратил внимание на то, что герои прямых и косвенных вестернов Сэма Пекинпа в большей степени напоминают японских самураев с их заветами бусидо, один из которых гласит: "Одиночество самурая подобно одиночеству тигра в джунглях". Трагические одиночки Пекинпа, прежде всего в двух заграничных, демонстративно не американских картинах "Соломенные псы" и "Железный крест", снятых в Европе - словно персонификации его личного ощущения "заброшенности" и неприкаянности. Сэм Пекинпа мог бы составить компанию своим "соломенным псам", мыкающимся по проселочным дорогам на этом свете, не зная пути до дому. Жизнелюбивый человек был безрассудным прожигателем и отъявленным грешником, нарушившим все библейские заповеди (в реальности, конечно, не убивал, но на экране пролил немало крови). Он трижды женился, пытаясь создать свой семейный очаг - но ни сам, ни его жены долго не выдерживали безумной совместной жизни.
"Дикие натуры" долго не живут - двух месяцев не хватило Сэму Пекинпа до шестидесятилетия.
Бунтарей любят только после смерти, задним числом прощая им возмутительные проступки, зная, что ничего скверного они больше не совершат.
Изгнанников признают классиками, стыдливо приводя реестр учиненных им купюр и запретов.
Но снявши голову - по волосам не плачут.
Сэм Пекинпа сам спел балладу о себе. Высказался полностью и без остатка - вопреки тому, что ему не позволяли говорить, и странным образом опровергая скороговорку или ощущаемую недосказанность отдельных работ, созданных по необходимости, лишь для того, чтобы снимать, а не пить и кутить во время простоев.(В один из таких вынужденных перерывов в 1982 году Пекинпа даже согласился пойти режиссером второй группы к приятелю ДонуСигелу на съемки картины "Дурной глаз").
Словно следуя умному совету, Сэм Пекинпа не выкладывался в каждом своем фильме до конца, но без сомнения реализовался во всех них как мастер неповторимого стиля и художник с собственным миросозерцанием. Сюжет и действие его мало волновали - это неожиданно для режиссера, всю жизнь снимавшего, по сути, приключенческие ленты. Но один из водителей в "Автоколонне" высказывает, в общем, программную для Пекинпа точку зрения: "Смысл автоколоннны в движении". Вот и кинематограф, то есть этимологически "фиксация движения", был для этого режиссера способом мгновенного схватывания быстротекущей реальности. Он искусственно растягивал время в непревзойденной девятиминутной рапидной сцене перестрелки в "Дикой банде", продлевая остановившийся миг, позволяя разглядеть мельчайшие детали движения, словно на стробоскопе, прародителе кинокамеры. И поражал немыслимо коротким нарезом кадров (что вроде бы чуждо современному кино) в "Соломенных псах" или "Джуниоре Боннере", рассказывающем об участнике родео, который должен удержаться на быке в течение восьми секунд.
Сэм Пекинпа был истинным авантюристом кинематографа, "последним ковбоем", укрощающим 24 кадра в секунду. Он остался до самой смерти оставался "соломенным псом Голливуда".
Не надо плакать и горевать о нем, а также пустословить.
Будем любить "от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры", как учил самый мудрый из апостолов.
(c) Сергей Кудрявцев